Казалось она жила лишь себя ради. Улыбалась отражению, теребила кончики волос и в разговоре слышала лишь эхо собственных фраз. Окружение постоянно менялось, будучи то серым неприветливым коридором, в коем идешь в изнеможении опираясь на холодные стены, то расцветало фальшивыми красками, скалясь ненастоящими улыбками и повторяя ненужную ласку. Едкие улыбки опадали словно осенняя листва, бездонные глаза выцветали в порывах чужого отчаяния, безмолвно опускались руки и в темноте не было слышно даже собственного плача.
Твоя кровавая поступь по белоснежным ступеням чужих дворцов, открытые двери, взметенные простыни, едва уловимый аромат там, где лишь мгновение назад, была, ты.